Были времена, когда только тонкая, невидимая и хрупкая оболочка отделяла царство людей от пучины зла. Бездна, в которой прятались монстры и бушевали демоны, была так близка, что простые смертные иногда могли увидеть их тени и почувствовать ядовитое дыхание.
Мужчины и женщины боялись вторжения этих сил хаоса в их жизнь. Они жаждали порядка и гармонии, такого устройства мира, где каждое существо знало бы свое место и свои обязанности. Чтобы защитить мир от разрушения, люди создали свод законов, которые управляли их существованием. Эти законы были как спасительная сеть, сотканная из различных нитей: природной доброты и здравого смысла, толкования божественной воли, царского диктата, а также смутно припоминаемых заповедей тех времён, когда миром правили древние народы
Старые законы, гораздо более древние, чем чернила или алфавит, отражаются в рассказах и песнях сказителей. Чтобы эти истории лучше запомнились слушателям, рассказчики придумали яркие примеры наград и наказаний.
Часто героями этих драм были цари и царицы. Это помогало привлечь внимание слушателей, ведь мало кто мог устоять перед описанием сокровищ, роскошной одежды и пиршеств, скрытых за стенами замков. Но эти истории имели и более глубокую цель: они показывали, что никто, какими бы землями он не владел и какой бы властью не обладал, не мог избежать угрызений совести.
Простые люди тоже не редко становились героями преданий. Их добрые дела щедро вознаграждались. Крестьян осыпали сокровищами или дарили им дворцы вместо хижин. Часто наградой была женитьба на женщине царского рода.
Однако нечестивцев ждало суровое наказание – от публичного позора до мучительной смерти. И хотя рассказы о возмездии леденили кровь, в них таилось своеобразное утешение, так как жестокость там всегда наказывалась, а тираны не уходили от возмездия. Если в земном мире такая справедливость не гарантировалась, то, по крайней мере, она была неизбежной в мире волшебном.
В древние времена, породившие легенды и сказки, любой смертный, от последнего нищего у дороге до императора в мраморном дворце, должен был делать добро и поступать благородно. Но правитель был рождён для того, чтобы служить живым примером добродетели для своих подданных. Когда цари и царицы злоупотребляли своей властью, создавалась угроза самой основе Вселенной. Однако, будучи не только существами высокородными, но и просто смертными, они не редко грешили, и древние хроники сохранили множество свидетельств о заслуженном падении и наказании венценосцев.

В замках скандинавских графов поэты то и дело услаждали слух пирующих песней о гибели Фроди, короля, правившего в Дании в те дни, когда повсюду – от Ирландии до Византии – знали и боялись викингов. Этот король счастливо правил своей страной. Его подданные процветали, скот нагуливал жир, сети были полны сельди. И все жили в мире, что было необычайно для того бурного времени. Его границам не угрожали захватчики, по морю не приплывали корабли врагов, а голубоглазым детям не угрожала опасность быть проданными в рабство.
Единственным врагом Фроди был король по имени Майзингер, который вынашивал планы кровавой мести, истоки которой терялись во тьме веков. Но его королевство было далеко от Дании и слишком бедно, чтобы собрать армию или флот.
Фроди всё же не разделял оптимизма своих подданных. Его точил червь сомнения в своих силах. Среди его сокровищ имелось нечто бесценное: гигантская мельница из двух больших жерновов, которые обладали волшебной силой. Но он не получал от нее ни дохода, ни удовольствия.
Достались ли ему жернова по наследству, в дар или как трофей, неизвестно. По слухам, их нашли в другом мире и доставили в этот с помощью ветра, который сотворили колдуны, управлявшие погодой. Некоторые утверждают, что они были созданы из лавы, вытекшей из мрачной горы Геклы, северных ворот ада.
Как бы то ни было, это были не обычные жернова. Вместо того чтобы перемалывать пшеницу или овес в муку, они, по слухам, производили серебро, золото, любовь, счастье или еще что-нибудь, что заказывал их хозяин-мельник.
Но камни были такими тяжелыми, что ни Фроди, ни самый сильный из графов не могли вертеть мельницу. Потому она стояла без дела в замке Фроди, обрастая пылью и легендами.
Однажды Фроди отправился по холодным водам Скагеррака с визитом к своему кузену, королю Швеции. Некоторые сторонники шведского правителя незадолго до этого подались в викинги и возвратились с трофеями как раз в тот момент, когда Фроди пил меды в гостях у кузена.
Среди добычи внимание Фроди особенно привлекли две великанши ростом больше десяти футов (больше 3 метров), прямые, как ели, и могучие, как быки. Их остриженные головы и грубые туники из некрашеной шерсти выдавали рабынь, но темные глаза светились неземным светом. Фроди восхитили их мускулистые тела. Если уж они не смогут повернуть волшебную мельницу, то не сможет никто.
Шведский король, ставший от медов сентиментальным и щедрым, предложил Фроди забрать приглянувшуюся ему добычу и заметил, подмигнув, что у датского кузена очень странный вкус на женщин. Фроди принял подарок и сказал в ответ пышную благодарственную речь. Затем, умело изобразив сожаление, он объявил, что государственные дела вынуждают его прервать визит.

В мире, где каждое дерево могло служить убежищем нимфы, малейшее зло, причиненное живому существу, каралось возмездием, а малейшее доброе дело получало невиданную награду. Саги рассказывают об Андрокле-рабе, показавшему кровожадному Риму цену страдания. Вот как это было.
Не в силах больше выносить побои жестокого хозяина, Андрокл однажды сбросил цепи и убежал. Он пронесся по улицам Рима, выбежал из городских ворот и помчался через поля прямо в лес. В конце концов, он свалился в изнеможении у входа в пещеру.
Тут он с ужасом увидел, что из пещеры выходит огромный лев. Зверь медленно приблизился и положил ему на колени свою громадную кровоточащую лапу. Из спутанной шерсти торчал шип. Поток жалость к животному затопил сердце раба; он вырвал шип и показал его льву. Тот тут же повернулся и ушел.
После долгих странствий и мытарства Андрокл был вновь пойман и возвращен в Рим. За попытку побега ему предстояло сражаться с голодным львом на арене римского дворца кровопролития.
Сидя в подвале под трибунами, Андрокл слышал рев голодных животных в загоне. Затем перед скандирующей толпой стражники вытолкнули его на встречу противнику. Но по удивительному стечению обстоятельств лев оказался тем самым, которому Андрокл помог в пещере. Хотя он обезумел от голода, но узнал своего доброго друга и улегся у его ног, как собака. Потрясенная толпа смолкла. Раб был вынужден рассказать свою историю, и император отпустил его на свободу.

Ранее утро…8 марта. Будильник зазвенел, и, даже не успев как следует начать свою песню, умолк под нажимом моего пальца. Почти в темноте оделся, тихо прикрыв входную дверь, направился к базару. Чуть стало светать.
Я бы не сказал, что погода была весенней. Ледяной ветер так и норовил забраться под куртку. Подняв воротник и опустив в него как можно ниже голову, я приближался к базару. Я еще за неделю до этого решил, - никаких роз, только весенние цветы…праздник же весенний.
Я подошел к базару. Перед входом стояла огромная корзина с очень красивыми весенними цветами. Это были мимозы. Я подошел. Да, цветы действительно красивы. - подумал я.
- А кто продавец? - спросил я, пряча руки в карманы. Только сейчас я почувствовал, какой ледяной ветер.
- А ты, сынок, подожди, она отошла ненадолго, сейчас вернется,- сказала тетка, торговавшая по соседству солеными огурцами.
Я стал в сторонке, закурил и даже начал чуть улыбаться, когда представил, как обрадуются мои женщины, дочка и жена.
Напротив меня стоял старик. Сейчас я не могу сказать, что именно, но в его облике меня что-то привлекло. Старотипный плащ, фасона 1965 года, на нем не было места, которое было бы не зашито. Но этот заштопанный и перештопанный плащ был чистым. Брюки, такие же старые, но до безумия наутюженные. Ботинки начищены до зеркального блеска, но это не могло скрыть их возраста. Один ботинок был перевязан проволокой. Я так понял, что подошва на нем просто отвалилась. Из-под плаща была видна старая, почти ветхая рубашка, но и она была чистой и наутюженной. Лицо, его лицо было обычным лицом старого человека, вот только во взгляде было что непреклонное и гордое, не смотря ни на что. Сегодня был праздник, и я уже понял, что дед не мог быть не бритым в такой день. На его лице было с десяток порезов, некоторые из них были заклеены кусочками газеты.
Деда трусило от холода, его руки были синего цвета, его очень трусило, но он стоял на ветру и ждал. Какой-то нехороший комок подкатил к моему горлу.
Я начал замерзать, а продавщицы все не было.
Я продолжал рассматривать деда. По многим мелочам я догадался, что дед не алкаш, он просто старый измученный бедностью и возрастом человек. И еще я просто явно почувствовал, что дед стесняется теперешнего своего положения за чертой бедности.
К корзине вернулась продавщица. Дед робким шагом двинулся к ней. Я тоже подошел к ней.
Дед подошел к продавщице, я остался чуть позади него.
- Хозяюшка….милая, а сколько стоит одна веточка мимозы, - дрожащими от холода губами спросил дед.
- Так, а ну вали отсюдова алкаш, попрошайничать надумал, давай вали, а то…, - прорычала продавщица на деда.
- Хозяюшка, я не алкаш, да и не пью я вообще, мне бы одну веточку….сколько она стоит? - тихо спросил дед.
Я стоял позади него и чуть с боку. Я увидел, как у деда в глазах стояли слезы…
- Одна, да буду с тобой возиться, алкашня, давай вали отсюдова, - рыкнула продавщица.
- Хозяюшка, ты просто скажи, сколько стоит, а не кричи на меня,- так же тихо сказал дед.
- Ладно, для тебя, алкаш, пять рублей ветка,- с какой-то ухмылкой сказала продавщица. На ее лице проступила ехидная улыбка.
Дед вытащил дрожащую руку из кармана, на его ладони лежало, три бумажки по рублю.
- Хозяюшка, у меня есть три рубля, может найдешь для меня веточку на три рубля, - как-то очень тихо спросил дед.
Я видел его глаза. До сих пор, я ни когда не видел столько тоски и боли в глазах мужчины.
Деда трусило от холода как лист бумаги на ветру.
- На три тебе найти, алкаш? Га-га-га, щас я тебе найду, - уже прогорлопанила продавщица.
Она нагнулась к корзине, долго в ней ковырялась…
- На, держи, алкаш, беги к своей алкашке, дари, га-га-га-га! - дико захохотала эта дура.
В синей от холода руке деда я увидел ветку мимозы, она была сломана посередине.
Дед пытался второй рукой придать этой ветке божеский вид, но она, не желая слушать его, ломалась пополам и цветы смотрели в землю…На руку деда упала слеза…Дед стоял и держал в руке поломанный цветок и плакал.
- Слышишь ты, @ука, что же ты, @лядь, делаешь? – начал я, пытаясь сохранить остатки спокойствия и не заехать продавщице в голову кулаком.
Видимо, в моих глазах было что-то такое, что продавщица как-то побледнела и даже уменьшилась в росте. Она просто смотрела на меня как мышь на удава и молчала.
- Дед, а ну, подожди, - сказал я, взяв деда за руку.
- Ты, курица тупая, сколько стоит твое ведро? Отвечай быстро и внятно, что бы я не напрягал слух,- еле слышно, но очень понятно прошипел я.
- Э….а…ну…я не знаю,- промямлила продавщица.
- Я последний раз у тебя спрашиваю, сколько стоит ведро!?
- Наверное, пятьдесят гривен, - сказал продавщица.
Все это время, дед не понимающе смотрел то на меня, то на продавщицу.
Я кинул под ноги продавщице купюру, вытащил цветы и протянул их деду.
- На, отец, бери, и иди поздравляй свою жену, - сказал я.
Слезы, одна за одной, покатились по морщинистым щекам деда. Он мотал головой и плакал, просто молча плакал…
У меня у самого слезы стояли в глазах.
Дед мотал головой в знак отказа, и второй рукой прикрывал свою поломанную ветку.
- Хорошо, отец, пошли вместе, сказал я и взял деда под руку.
Я нес цветы, дед - свою поломанную ветку, мы шли молча. По дороге я потянул деда в гастроном. Я купил торт, и бутылку красного вина. И тут я вспомнил, что я не купил себе цветы.
- Отец, послушай меня внимательно. У меня есть деньги, для меня не сыграют роль эти пятьдесят гривен, а тебе с поломанной веткой идти к жене не гоже, сегодня же восьмое марта, бери цветы, вино и торт и иди к ней, поздравляй.
У деда хлынули слезы….они текли по его щекам и падали на плащ, у него задрожали губы.
Больше я на это смотреть не мог, у меня у самого слезы стояли в глазах.
Я буквально силой впихнул деду в руки цветы, торт и вино, развернулся, и, вытирая глаза, сделал шаг к выходу.
- Мы…мы…сорок пять лет вместе… она заболела….я не мог ее оставить сегодня без подарка, - тихо сказал дед, - спасибо тебе...
Я бежал, даже не понимая, куда бегу. Слезы сами текли из моих глаз…

помню читал его год назад, 6 марта...
такой слёзный рассказ...

но

[:||||||||||:]

не всё же гормошки,крейсера, древних сказителей и всякую лабуду постить.